Чем Минсельхоз завлекает инвесторов в Казахстан

Создаваемая в Казахстане понятная переработчикам цепочка производства мяса позволит застраховаться от любых изменений конъюнктуры мировых рынков и обеспечит стабильный сбыт. Об этом в эксклюзивном интервью Forbes.kz рассказал первый вице-министр сельского хозяйства РК Арман Евниев


Напомним, что в начале июля Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) опубликовали «Сельскохозяйственный прогноз на 2018-2027 годы», в котором предупредили о риске глобального снижения спроса на сельхозпродукцию, в том числе мясо и зерно. Следствием этого может стать двукратное уменьшение темпов роста мировой торговли и сохранение на низких уровнях цен на сельхозпродукцию.


При этом отраслевая программа развития животноводства в Казахстане, представленная Минсельхозом РК, предполагает увеличение производства мяса в Казахстане в ближайшее десятилетие с нынешних 600 тыс. тонн до 1,6 млн тонн. Что касается производства зерна, то в этой отрасли, по оценке самого аграрного ведомства, уже отмечается перепроизводство на уровне 2–3 млн тонн пшеницы в год.


F: Господин Евниев, нет ли риска, что при росте объёмов производства мяса мы не сможем обеспечить сбыт?


- Конечно, проблем тут много. Можно их бояться, а можно засучить рукава и работать. В этом суть актуализированной госпрограммы развития АПК РК на 2017–2021 годы и конкретно отраслевой программы по мясному животноводству до 2027 года – выстроить такой конвейер производства, который будет давать конкурентоспособную продукцию.


В этом вопросе есть несколько составляющих. Один из основных моментов – это себестоимость. Во время недавней командировки в Китай губернатор пригласил нас на мясокомбинат. И привёл такие цифры: с каждой головы крупного рогатого скота они получают примерно $15 тыс. Из этой суммы мясо даёт только $2 тыс. Остальное - переработка внутренностей, рогов, копыт, крови, вплоть до стекловидного тела глаза. Есть фраза, что от быка на мясокомбинате должен оставаться только последний вздох. К такой же глубине переработки должны прийти и мы, к безотходному производству. Перед нами стоит амбициозная задача повышения производительности труда в животноводческой отрасли в два с половиной раза. Просто продавая мясо, этой цели не достичь.


F: Тем более, если речь идёт о мясе крестьянского дворового забоя, когда нет ни качества, ни соответствия стандартам.


- Вот именно поэтому мы и должны превратить наше нынешнее мясное производство в индустрию, поставить на промышленную основу. А для этого нужен эффект масштаба. Чтобы построить современный мясокомбинат, который будет «оставлять после быка только вздох», нужны инвестиции. Они к нам придут, когда мы обеспечим ежедневное поступление большого количества скота на убой. Не важно, КРС или МРС. Чтобы большой объём поступал, должны быть выстроены чёткие цепочки поставок, чёткий конвейер: мясокомбинат - откормплощадка - семейная ферма - племрепродукторы. Когда соответствующая инфраструктура будет создана, на выходе мы будем получать продукт, конкурентоспособный по цене и интересный покупателям.


Только так мы сможем привлечь транснациональные компании, готовые инвестировать в создание современных мясоперерабатывающих предприятий. Мы уже привлекли компанию Inalca, договорившись о строительстве завода в Алматинской области. Рассматриваем ещё несколько проектов. Когда они видят наш подход, создаваемую нами цепочку, они говорят – да, в это мы вложиться готовы. Им это понятно на языке цифр, на языке бизнеса.


И уже построив современные мясокомбинаты, а также модернизировав существующие, мы получим возможность вычленять мясо премиум-класса, которое можно продать очень дорого. Сегодня мы видим, что благосостояние населения Китая растёт, им надоело питаться рисом и овощами, они хотят высокобелковую пищу. В ресторанах Китая цена на мясо достаточно высокая, в этот сегмент нам и нужно попасть.


F: Это реально для нашего мяса?


- Реально уже сегодня. Ещё большие перспективы открывает рост потребления многих стран, не только Китая. Конечно, остаётся вопрос экономики, и у нас действительно есть огромное преимущество – пастбищные угодья. Понятно, мы сейчас не можем воссоздать ту экосистему, которая существовала, когда наши предки кочевали вместе со скотом, свободно перемещались по всей территории современного Казахстана, где у них были летние и зимние пастбища. Но сейчас мы можем сделать современную версию этой экосистемы, основой которой станут небольшие семейные фермы, имеющие по 50 коров. Для обслуживания этого количества достаточно одного фермера и его семьи, человека три-четыре.


F: Такой формат ферм позволит снизить себестоимость с нынешнего уровня?


- Об этом и речь. Семейной ферме не потребуются большие вложения, поскольку ей не нужны какие-то огромные помещения из камня и бетона. Всё очень просто – пастбище, изгородь. В южных регионах на пастбище скот вообще можно практически круглый год содержать. Чем севернее, тем дольше зима и больше снега. А значит, придётся заготавливать сено.


F: Кроме сена, молодняку нужны сочные корма.


- Можно обойтись и без них. Смотрите, тут система строится таким образом: в феврале-марте проходит туровый отёл. И весной корова с теленком на подсосе выходят на пастбище, где получают естественный зелёный корм. До октября – ноября они находится на пастбище, после чего к фермеру уходит только корова, а подросший телёнок отправляется на откормплощадку. Там уже у него будет интенсивный откорм с использованием сенажа, силоса, концентратов, фуража. Это уже - не забота фермера, ему достаточно заготовить сено для своих коров. На следующий год цикл повторяется.


F: Со схемой понятно. Но всё же вернёмся к вопросу сбыта казахстанского мяса. Не секрет, что даже местные производители колбас предпочитают использовать импортное блочное мясо, которое и доступнее по цене даже с учётом транспортных расходов, и проще в переработке.


- Секрета тут нет: какой-то сегмент импорта блочного мяса будет всегда, потому что это вопрос уже не сельского хозяйства, а покупательской способности. Понятно, что блочное мясо - по сути отходы, остатки после изъятия мяса премиум-класса. Откуда идёт блочное мясо? Это Уругвай, Бразилия, Аргентина, Соединённые Штаты. Крупнейшие мировые экспортёры высококачественного мяса одновременно являются и самыми главными импортёрами дешевого блочного мяса. Потому что дорогое мясо они продают, зарабатывают много валюты, часть которой потратят на покупку дешёвого мяса, чтобы положить его в колбасу, в котлеты. Так обеспечиваются потребности части населения, которая не может позволить себе покупать дорогое мясо. Ведь колбаса всё-таки - это заменитель чего-то лучшего. Все ведь знают, что если делать колбасу из хорошего мяса, то она просто не будет так дёшево стоить. Поэтому импорт блочного мяса всегда будет. Но по мере роста благосостояния населения он будет сокращаться.


F: Ускорить этот процесс можно, снижая себестоимость мяса.


- Да, через создаваемый нами в животноводстве конвейер мы и сможем повышать доступность мяса. Начинать надо с того, чтобы увеличить выход телят, довести его с нынешних 80 до 95-97%. У нас и сейчас уже есть хозяйства, которые на 100 коров получают 100 телят или на 100 овцематок получают 110 ягнят. Это уже вопрос технологий, опыта, знаний.


Ещё один вопрос себестоимости - объёмы. Когда мы начинаем разговаривать с потенциальными покупателями в России, Китае, на Ближнем Востоке, все говорят: нам надо в неделю, например, рефрижератор или самолёт. У нас пока таких производителей нет, кто мог бы взять на себя такие обязательства, любому сейчас придётся отовсюду, как пылесосом, собирать этот объём. Поэтому мы и рассматриваем откормплощадки в качестве того звена цепочки, которое может сконцентрировать поголовье и обеспечить объём.


F: И всю логистику вы будете выстраивать уже от них?


- Конечно, мы от обратного и идём: первым делом продумываем вопрос сбыта. Договариваемся с мясокомбинатом, которому нужно, например, 100 тонн в неделю. Может одна откормплощадка задачу выполнить – хорошо. Если нет, подключаем ещё кого-то, и они в партнерстве обеспечивают стабильные поставки. А покупателю всегда легче работать с кем-то одним, чем с большим числом мелких поставщиков. И он за стабильный объём готов даже и заплатить больше. Тем более что продукция будет идти стандартизированная – скот одной породы, туши одного веса, мясо с одинаковыми вкусовыми характеристиками.


F: Резюмируя, получим, что выстраивание грамотной системы производства как раз и застрахует Казахстан от любых изменений мировой торговой конъюнктуры, станет тем конкурентным преимуществом, которое заставит покупателей в любом случае выбирать именно казахстанское мясо?


- Конечно. И ещё одно: нам нужно стремиться к себестоимости говядины не выше 1000 тенге за килограмм, чтобы наше мясо было востребовано на внешнем рынке. Пока это порядка 1200 тенге. И нам нужно за счёт промышленного откорма снижать себестоимость на 15-20%. Это повысит нашу конкурентоспособность. Все компании, которые интересуются нашим рынком, уже это просчитали и говорят: да, в этом случае казахстанское мясо будет интересно.


F: И перепроизводства мяса по аналогии с перепроизводством зерна можно будет не опасаться?


- Более того, развивая животноводство по этой схеме, мы и вопрос с зерном решим. Потому что корова, по сути, сама является своеобразной фабрикой по переработке зерна, на выходе которой мы получаем молоко, мясо и всю остальную продукцию животноводства. Так что, используя зерновые культуры для производства комбикормов или просто как фураж, мы решим сразу две проблемы.


Источник: forbes.kz